В повседневной жизни Линды царит тягостная тишина, нарушаемая лишь звоном телефона, который вместо поддержки приносит лишь беспокойство. Дочь, отказываясь от обычной пищи, становится prisoner собственного тела, при этом гастростомическая трубка служит невольным напоминанием о болезненных реалиях их существования. Муж, постоянно в разъездах, оставляет Линду один на один с нарастающим чувством беспомощности и внутреннего хаоса. Обрушившийся потолок квартиры становится символом не только физического разрушения, но и того, как легко может рухнуть каждая попытка поддержать привычный уклад жизни. Посещения психолога, на которые Линда не может уговорить дочь, вызывают лишь отчаяние и упреки врача, что добавляет масляных пятен к и без того бурлящему внутреннему океану чувств. Взгляд на мир становится всё более тёмным, как будто каждая новая проблема — это трещина на языке, о которой не хочется говорить. И с каждым днем ей всё труднее справляться с реальностью, в которой доброта и надежда прячутся за слоем краски, не позволяя увидеть свет.
